Влияние физических или психических недостатков на показания обвиняемого

Для того чтобы в ходе допроса получить от глухих, немых, слепых, глухонемых, тугоухих и лиц с психическими аномалиями полные, последовательные и достоверные показания, следователю необходимо знать, как физические или психические недостатки влияют на формирование показаний.
Как известно, для того чтобы полно воспринять обстоятельства совершенного преступления и изложить их, обвиняемый должен обладать известными личными физическими и психическими способностями, т.е. должен иметь способность наблюдать познаваемое, понимать познаваемое, точно и отчетливо передавать другим лицам результаты своего наблюдения. В силу физических или психических недостатков у обвиняемого могут оказаться нарушенными или ослабленными эти способности; он может воспринимать факты, события, а затем излагать то, что он видел, слышал, весьма своеобразно. Глухие, немые, слепые, глухонемые сначала воспринимают то, что видят или слышат, и лишь после того, как внешнее воздействие на органы чувств прекратилось, начинают внутреннюю переработку воспринятого. Поэтому их показания, основанные на восприятиях органов чувств, оказываются обычно неполными, ограниченными.
Прокуратура Республики указала следователям на необходимость придерживаться этих рекомендаций при расследовании дел лиц, страдающих психическими или физическими.
Кроме того, наличие физических недостатков приводит к тому, что в показаниях обвиняемых большое место занимают суждения, основанные на оценке недоступного для их восприятия материала. Так, глухонемые в ходе допроса часто высказывают суждения о том, что говорил, произносил свидетель, потерпевший во время совершения преступления. Делается это не умышленно. Это естественное стремление компенсировать физический недостаток: лицо стремится восполнить оставшиеся вне восприятия явления либо образовавшиеся в ходе восприятия провалы путем моделирования различных ситуаций.
Кроме того, у глухонемых развивается чрезвычайно тонкая наблюдательность, изощряется зрение, позволяющее им улавливать едва заметные изменения выражения лица, положения губ говорящего. По этим едва уловимым признакам они часто догадываются о сущности звуковых явлений. Так, глухонемой И., осужденный по ч.2 ст.95 УК Республики (ст.108 УК), в ходе допросов относительно точно передал сущность происшедшей ссоры между его женой и матерью.
Однако следователь не имеет права догадки и слухи о сущности происшедшего принимать как доказательство. Объективность требует, чтобы обвиняемый сообщил не только о том, что он сделал, но и о том, что видел, слышал, не подменял бы изложение виденного, слышанного своими суждениями о действиях потерпевших и свидетелей; любое суждение обвиняемого о том, чего он не мог видеть и слышать в силу физических недостатков, должно быть отвергнуто.
Так же следователь должен поступать с показаниями свидетелей, потерпевших о действиях обвиняемого, которые последний не мог совершить (сказать, увидеть, услышать) в силу имеющегося у него физического недостатка.
Так как степень правильности восприятия зависит от состояния органов чувств, участвующих в психических процессах, то при оценке показаний лиц, страдающих физическими недостатками, должно учитываться состояние тех органов чувств, которые компенсируют имеющийся физический недостаток. Следует иметь в виду, что при понижении функций каких-либо органов человек стремится восполнить отсутствующие элементы (или части) воспринимаемых явлений путем мысленно-логической интерпретации. В связи с этим в практике приходится встречаться с ошибочными и неправдоподобными показаниями обвиняемых (свидетелей).
Иногда показания, полученные от обвиняемого, страдающего физическими недостатками, не соответствуют тем фактическим обстоятельствам, которые воспринимал допрашиваемый в момент совершения преступления. Это происходит в результате того, что не все органы чувств, сохранившиеся у обвиняемого, участвовали в восприятии или способ передачи информации, исходящей от обвиняемого, является несовершенным. Следует, кроме того, иметь в виду, что неграмотные и необученные глухонемые, не владеющие мимико-жестикулярной речью, не в состоянии передать все воспринятые ими явления. Они не могут виденное облечь в мимику и жесты. К тому же мимика и жесты настолько индивидуальны, что переводчик не всегда может правильно понять и передать их. Этим, например, была обусловлена неполнота и недостоверность показаний глухонемой, совершившей убийство своего отца по корыстным мотивам.
Допрос осложняется еще и тем, что следователь ставит глухим, немым обвиняемым мыслительные задачи путем знаков и жестов через переводчика. При этом снижается контроль следователя за мыслительной деятельностью допрашиваемого, ограничены и возможности возбуждения мыслительных процессов у допрашиваемого. Следователь, не знающий мимики и жестов глухих, немых, задающий вопросы и получающий ответы через третье лицо - переводчика, не может следить за процессом формирования показаний, не может вмешиваться в процесс передачи показаний, быстро перестроить допрос с целью получения правдивых показаний. Фактически следователь записывает в протокол то, что ему пересказал переводчик. При допросе глухих, немых у следователя резко снижается возможность следить за тем, как воспринимаются обвиняемым поставленные вопросы, как реагирует обвиняемый на информацию, содержащуюся в вопросах. Воздействуя на волевые решения допрашиваемого через посредствующее звено – переводчика, следователь непроизвольно придает показаниям глухих, немых, глухонемых характер своей собственной устной речи. В результате обнаруживается большая разница между устными показаниями этих лиц и протоколами их допроса, что в свою очередь снижает доказательственную ценность показаний обвиняемых, страдающих глухотой, немотой.
Господствующей формой обмена мыслями признана языковая форма - устная или письменная. Исходя, из этого, авторы делают вывод, что получение показаний от обвиняемого осуществляется только посредством устной или письменной речи. Однако известна еще одна форма общения людей – жесто-мимическая или дактильная речь. Для глухонемых, не обученных словесной речи, мимика является единственным первичным языком.
Глухие, немые, тугоухие имеющуюся в их памяти информацию об обстоятельствах преступления облекают в показания путем использования разнообразных жестов и определенных знаков, которые являются специфическим средством их общения. Мимика, жесты глухих, немых, тугоухих универсальны; они формируются годами под воздействием таких социальных факторов, как окружение, общеобразовательная и специальная подготовка, трудовая и общественная деятельность. Поэтому мимика и жесты сами по себе характеризуют и раскрывают внутреннее содержание такой личности.
Изучение уголовных дел глухонемых и многочисленные примеры, взятые из литературных источников, показывают, что получение от них показаний с помощью жестов и мимики является пока основным способом собирания доказательств. В противоположность этому жесты у слышащих обвиняемых играют в даче показаний вспомогательную роль; их количество невелико, они не столь разнообразны, и употребляются для придания большей выразительности устным показаниям. Если мимика, жесты и телодвижения здоровых обвиняемых вплетаются в показания и дополняют их, то мимика и жесты глухонемых, как правило, непонятны следователю, он не может воспринять их смысл и значение без специалиста переводчика. В психической жизни слепых слух и речь служат той основой, на которой развиваются словесно-логическая память и мышление. Это обусловливает особенности 'психологии слепых и их показаний. Отсутствие зрения оказывается на познании обстоятельств дела, приводит к тому, что слепые на основе слуховых восприятий строят абстрактные словесно-логические обобщения, что в свою очередь не позволяет им дифференцировать разнообразие предметов или явлений, обозначенных одним понятием. Часто слова, употребляемые ими, не отражают конкретного образа, используются в неправильном значении. В процессе восприятия обстоятельств и формирования показаний у слепых большую роль играют процессы интеллектуальной интерпретации; мышление выступает как ведущее средство компенсации слепоты. Говоря об обстоятельствах, недоступных зрительному восприятию, слепые сопоставляют их с услышанным. Это заставляет подходить к показаниям слепых с особой осторожностью: необходимо каждый раз выяснять, мог ли слепой правильно воспринять конкретные обстоятельства, о которых он дает показания; следует проверять и оценивать, насколько полученные от обвиняемого сведения соответствуют тому, что он наблюдал в действительности.
С помощью показаний глухих, немых, глухонемых, слепых, как и показаний других лиц, устанавливаются фактические данные по делу, субъективная сторона преступления, цель и мотивы совершенных действий. Поэтому недопустимы как пренебрежительное отношение, так и переоценка показаний, данных лицами, страдающими указанными недостатками. Нельзя думать, что если у слепых чрезвычайно тонко развит слух, а у глухих, глухонемых - зрение, то их показания приобретают характер особой достоверности. Совершенствование органов, компенсирующих физические недостатки, обеспечивает не достоверность показаний, а восприятие и познание наблюдаемых явлений и событий. Следователь должен учитывать своеобразие психической сферы лиц, страдающих физическими недостатками, и при оценке показаний глухих, немых, слепых.
Показания являются волевым и сознательным актом, результатом всех сторон личности обвиняемого; в них отражаются его мысли и чувства, воля, характер, способности и .интересы. Показания базируются на сложных психических процессах и поэтому могут быть достоверными тогда, когда лицо, дающее показания, является психически полноценным. Показания лиц, признанных вменяемыми, но обнаруживающих психические недостатки, с точки (зрения закона допустимы и доброкачественны. Достоверность показаний зависит от того, насколько правильно протекают психические процессы у лица, дающего показания.
При психических аномалиях способность давать достоверные показания может оказаться утраченной либо значительно сниженной. Своеобразие показаний обвиняемых, страдающих психическими недостатками, обусловливается не только их процессуальным положением, но и теми особенностями психики, которые они обнаруживают.
Характерно, что лица с психическими недостатками, как правило, стремятся умалить свою роль в преступлении, снять с себя вину и ответственность, ссылаются на то, что их действия были реакцией на неправильные и несправедливые поступки свидетелей, потерпевших, скрывают истинные мотивы и цели, побудившие совершить преступление. Ссылка на амнезию - самый распространенный способ самозащиты обвиняемых, страдающих психическими недостатками.
Фактором, определяющим своеобразие показаний, выступает наличие психических недостатков, аномалий. Так, обвиняемые, страдающие дебильностью или деменцией, дают правильные показания, они достаточно точно воспроизводят картину происшедшего. Но недостаточная активность и целенаправленность психических процессов обусловливают односложность и стереотипность ответов на вопросы. В активном, свободном рассказе они редко пользуются сложными предложениями, плохо подбирают слова для выражения оттенков мысли. Косноязычие и шепелявость как следствие недоразвитости речевого аппарата приводят к тому, что обвиняемым трудно произносить сложные слова и юридические термины. Легкая внушаемость приводит к тому, что они нередко берут на себя ответственность за действия, которых фактически не совершали.
Обвинение в преступлении обычно переживается как критическая ситуация в жизни человека, однако у умственно отсталых обвиняемых отмечается легкость и поверхностность переживаний. Некоторые безразлично относятся к предъявленному обвинению, соглашаясь со всеми его пунктами; другие тупо и бесцельно упрямы.
На содержание показаний умственно отсталых лиц оказывают влияние свойства их памяти и мышления. Они примитивно, непоследовательно и медлительно излагают фактические обстоятельства дела, застревают на мелочах или обстоятельствах, не имеющих никакого значения для дела. Такие лица не всегда находят необходимые контрдоводы и более или менее разумные объяснения своих поступков. Они не всегда в состоянии дать правильный ответ на вопрос следователя, и тогда в качестве реакции возникает протест и раздражение.
Конкретность мышления, низкий интеллект, недостаточная активность волевых процессов обусловливают и то, что они, как правило, не оспаривают содеянного, правильность квалификации преступления. Обвиняемому Т., страдающему олигофренией в степени умеренной дебилъности, следователь трижды предъявлял обвинение по ст.218 УК Республики (ст.206 УК), вначале по ч.1, затем по ч.2 и, наконец, по ч.3 этой же статьи. Т. всякий раз признавал себя виновным и давал одни и те же показания. Этот пример еще раз показывает, что такие лица не способны давать юридическую оценку своим действиям, строить и излагать показания таким образом, чтобы защищать себя от предъявленного обвинения.
Содержание показаний несовершеннолетних обвиняемых, страдающих умственной отсталостью, в силу повышенной внушаемости часто зависит от тона поставленных вопросов. Находясь в состоянии волнения, они не всегда мыслят логично, дают последовательные показания. Факты, имеющие значение для дела, часто излагаются ими разорванно. Во многих случаях они не в состоянии связать в единую цепь все доказательства и тогда наивно защищаются. Иногда эти лица дают ложные показания, которым, их научили родственники, родители, соучастники преступления. На допросах легко разоблачается неправдоподобность таких показаний. Часто несовершеннолетние меняют свои показания в угоду тем обвиняемым, к которым питают “особые симпатии”.
Показания умственно отсталых несовершеннолетних нередко бывают неполными вследствие неумения этих лиц охватить преступление целиком, плохой ориентировки во времени, месте, неумения воспроизвести обстоятельства дела в последовательной связи, объяснить тождества и различия.
Известно, что психические недостатки находят отражение в мотивах и характере преступления, а также в показаниях. Патология эмоционально-волевой сферы психопатов снижает качество интеллектуальных способностей, что отражается на особенностях мышления, делая его эффективно-непоследовательным. У психопатов истерической формы, живущих в большей или меньшей степени не рассудочной, а эмоциональной жизнью, показания, суждения о фактах, подлежащих доказыванию, отличаются нарочитой оригинальностью, однако поверхностны, ибо в них проявляются не логические доводы, а чувства, настроения. Показания излагаются ими яркими, заученными выражениями и фразами. Они лгут "без корысти", часто меняют показания, главным образом в зависимости от эмоционального настроя. Раздражительные, легковозбудимые, склонные к взрывчатым реакциям, психопаты иногда вообще замыкаются и отказываются давать показания. Следователю, вызвавшему симпатию, психопаты истерической формы дают подробные показания, рассказывают про свою “несчастную жизнь”.
В ряде случаев у истерических психопатов отмечается избирательность в изложении обстоятельств, имеющих значение для дела. Факты малозначительные, не связанные с событием преступления, они усваивают прочно, в то время как более важные и существенные запоминают односторонне и поверхностно. Поэтому в показаниях таких обвиняемых преобладают отвлеченные рассуждения и выдумки. Это видно по делам об убийствах, изнасилованиях, которые совершаются по низменным мотивам.
Эмоционально-волевые аномалии, имеющиеся у лиц, страдающих психическими недостатками, снижают возможность самоконтроля, ограничивают их способность давать такие показания, которые обеспечили бы защиту их прав и интересов.
Из многочисленных форм и разновидностей психопатии эта форма наиболее часто встречается в судебной практике.
Психопаты неадекватно реагируют на предъявленное обвинение. Несмотря на его объективность, они часто заявляют, что все изложенное в постановлении ложь, что все пункты обвинения “состряпаны” и т. д.
В практике часто встречаются паранойяльные психопаты, которые развивают в ходе следствия активную “деятельность”, направленную на то, чтобы уйти от ответственности: они пишут жалобы, обвиняя следователя в незаконных методах ведения следствия, свидетелей - в даче ложных показаний. Требуют проведения повторных, очных ставок, стараются оказать воздействие на свидетелей, потерпевших с целью изменения их показаний. Иногда такие обвиняемые требуют изменения меры пресечения и прекращения дела под угрозой покончить жизнь самоубийством, считая, что это самый верный путь защиты от обвинения.
Имеют некоторые особенности и показания лиц, страдающих травматической церебрастенией, травматической энцефалопатией и другими аномалиями, обусловливающими нарушение деятельности головного мозга. У лиц, страдающих подобными недостатками, заметны интеллектуальные изменения в виде снижения памяти, наблюдается инертность мыслительных процессов, застревание на отрицательно окрашенных переживаниях, повышенная раздражительность, возбудимость со склонностью к аффективным вспышкам, отдельные истерические проявления. Патологическое развитие личности у таких обвиняемых усугублено, как правило, хроническим алкоголизмом. Их поведение и психология мало чем отличаются от психологии лиц, страдающих психопатией.
B показаниях лиц, страдающих этими недостатками, преобладают ложные обвинения свидетелей, потерпевших. Они пытаются опорочить лиц, изобличающих их, добиваются (проверки фактов, не относящихся к делу. Иногда у этих лиц в некоторой степени нарушены познавательные процессы. Так, обвиняемые, у которых ослаблена память на прошлые и настоящие события, обстоятельства совершенного преступления излагают противоречиво, путают эпизоды обвинения, происходившее вспоминают с трудом, показания дают медленно, кратко и непоследовательно.
Привлеченный к уголовной ответственности П. обнаруживал остаточные явления органического поражения ЦНС с задержкой умственного развития. Было установлено, что у него снижена память как на прошлые, так и на текущие события, мышление конкретное, интеллект невысокий. Эти особенности психического состояния П. отразились на его показаниях: он путал хронологию эпизодов, кратко и противоречиво рассказывал о том, какие преступные действия совершил вначале: грабеж или кражу. Лишь показания свидетелей и потерпевших позволили восстановить действительную цепь преступных действий обвиняемого.
Наличие ослабленной памяти, преобладание конкретного мышления, примитивность суждений обусловливают и то, что такие лица иногда не понимают вопросов, построенных на обобщениях, абстрактных понятиях.
Выявленные у обвиняемого психические недостатки обязывают следователя выяснить, как они сказываются на способности воспринимать обстоятельства совершенного преступления, запоминать факты, имеющие значение для дела, давать правдивые показания. Особенности проявления и своеобразие психических недостатков обвиняемого определяют степень доброкачественности его показаний.

Продолжение следует.