 Продолжение. Инвалидов обвиняют в разбое (3 часть)
Заслушаны показания потерпевших по делу, но как выразился по этому поводу судья Сергей Мхитарян: “не дай бог кому такое пережить”
2 октября в Саксаганском местом суде Кривого Рога под председательством Сергея Мхитаряна продолжилось слушание уголовного дела по обвинению группы парней и молодых мужчин в разбое с проникновением в жилище, имевшем место утром 5 июня 1999 года на микрорайоне Солнечный. Напомню, что по данному делу проходят семь человек: пять из них глухонемые, один слабослышащий, а молодой парень Володя Гунько вполне нормальный по здоровью. На момент совершения преступления - учащийся кри ворожского авиаколледжа. Все они находятся на подписке о невыезде.
Ни один из подсудимых свою вину не признает, ссылаясь на то, что признательные показания были выбиты в Саксаганском райотделе милиции. Притом не без помощи переводчика потерпевшей по фамилии Шамараков. У каждого подсудимого есть свой защитник, у потерпевшей глухонемой Мотринец и ее такого же глухонемого сына Маклакова также есть адвокат Тимошенко (из Киева и к удивлению - тоже глухой). Государственное обвинение представляет прокурор г-жа Смычагина. В деле также участвует профессиональный сурдопереводчик с тридцатилетним стажем Майя Яковлевна Карабет.
Сергей Мхитарян открыл судебное заседание, вероятно, не обратив внимания на то, что возле киевского адвоката Тимошенко за столом сидит молодой мужчина.
Судья: - Надо допросить потерпевшую. На чем мы остановились?
Адвокат защиты: - Мы ее уже выслушали. Осталось задать ей вопросы.
Судья: - То ж был допрос, который я с ужасом вспоминаю.
Киевский адвокат начал стучать по столу: - Ваша Честь! У меня и есть ходатайство о допущении нового сурдопереводчика!
Судья: - А кто это озвучил?
Сосед киевского адвоката по столу: - Я.
Судья: - А кто Вы такой?
Мужчина представился: Вячеслав Ярошевский, работаю переводчиком в Юридической консультации для глухих.
Судья: - А в каком городе?
Ярошевский: - В Киеве. Судья: - Так это ж солидный город!
Адвокаты защиты: - Та прям таки.
Суд принял решение допустить Ярошевского в качестве переводчика, но исключительно для киевского глухого адвоката. Пусть себе сидит за столом и махает перед лицом Тимошенко руками, от него, так рассуждал, вероятно, судья, никакого вреда не будет. Но получилось совсем даже наоборот.
Потерпевшая: - Я не доверяю... (одному из участников процесса), потому что она является любовницей...
Судья перебивает: - Нас не интересует, кто чьей является любовницей. Тоже мне, маркиза ангелов.
Далее судья, обращаясь к переводчику: - Переведите, пусть потерпевшая оставит эмоции в стороне и рассказывает.
Потерпевшая: - Сначала?
У адвокатов защиты от услышанной фразы округлились глаза. Ведь все прошлое судебное заседание ее показания выслушивали.
 Судья (спокойно): - Нет, на чем остановились.
Потерпевшая читает с тетрадки, переводит Ярошевский. Адвокаты защиты начинают возмущаться: - Ничего не слышно, переводчик глотает слова.
Судья: - Ярошевский будет только контролировать перевод и тихонечко махать руками перед лицом киевского адвоката. Тем более, какой нам смысл неправильно записывать в протокол?
После этого суд объявил минутный перерыв.
В это время адвокаты защиты начали между собой обсуждать действия новоиспеченного переводчика. Прокурор Смычагина: - Так, успокойтесь, товарищи адвокаты.
Адвокаты защиты: - А не надо нас успокаивать. Придет суд и все решит.
Через минуту потерпевшая продолжает давать свидетельские показания. Участники судебного процесса услышали, что потерпевшей ее грузчик рассказал, что к тому приходил Сонец и принес пять бутылок пива и закуску. Поэтому Мотринец и поняла, что именно Сонец ее обворовал. Почему она сделала такой вывод, потерпевшая суду не сообщила. Потом потерпевшая вместе с милицией поехала арестовывать этого парня:
- Мы узнали, что он на пляже. Приехали, действительно, он был там. Сонец, наверное, готовился украсть мотоцикл, который стоял неподалеку.
И так далее в том же духе. Ничего конкретного, сыпались одни выражения: “я подумала”, “я поняла”, “я предположила”. В один из моментов ее выступления вмешался переводчик Ярошевский: - Немного не правильный перевод. Нужно переводить не “жалеть”, а “препятствовать”.
Судья: - Та пусть продолжает. Все равно эти показания... Какое они имеют отношение к делу?
Потерпевшая: - А Шпица собирал с подсудимых деньги, чтобы заплатить в суд.
Судья: - Интересно, надо было бы узнать, сколько же он собрал?
Потерпевшая: - И мне они все говорят, что покажут еще.
Судья: - Угрожали Вам. Хорошо, мы запишем...
Прокурор потерпевшей: - Вы присутствовали при допросе задержанных в райотделе милиции? Потерпевшая: - Да. Прокурор: - Оказывалось ли на них давление? Потерпевшая: - Нет. Смех среди адвокатов, мол, неужели прокурор ждала другого ответа?
Адвокат защиты - потерпевшей: - Признавались ли в совершенном преступлении другие лица? Потерпевшая: - Нет. Вмешивается судия: - Я поставлю вопрос по-другому: - Другие гражданские лица задерживались по этому делу?
Потерпевшая: - Да. Грузин глухонемой.
Судья потерпевшей: - Он признавался?
Потерпевшая: - Он сбежал, в розыске.
Адвокат защиты - потерпевшей: - Суд интересует вопрос...
Судья его перебивает: - А с чего Вы взяли, что этот вопрос суд интересует? Я здесь сижу, молчу. Так и говорите, что адвоката интересует вопрос...
Адвокат защиты продолжает: - Кто писал заявление в милицию?
Потерпевшая: - Я говорила, переводчик Шамараков писал.
Оказалось, что данное заявление писал не Шамараков, а мама потерпевшей. Судья цитирует: “Прошу привлечь к ответственности неизвестных лиц... выбив окно в стекле на кухне, связали сына. И под угрозой физической расправы потребовали деньги”. Не будем акцентировать внимание на “выбив окно в стекле”. Дальше идет перечисление драгметаллов. Итого на сумму 3 950 гривен.
Адвокат защиты: - Потерпевшая, Вы правильно указали похищенные вещи?
Потерпевшая: - Да.
Адвокат: - А на допросе Вы указали, что, что похитили, кроме того, 3000 долларов США. Почему добавили 3000 долларов?
Потерпевшая: - Эти деньги у меня были в другом месте.
Судья: - Хорошо, когда есть много денег. Не знаешь, сколько и украли.
Адвокат защиты - потерпевшей: - Все ли Вы помните, что рассказывал Ваш сын?
Потерпевшая: - У меня плохая память.
Адвокат суду: - Прошу огласить лист дела №... (Показания потерпевшего Маклакова во время предварительного следствия).
Судья оглашает: “- Я узнал по глазам Виталия, глухонемого из Херсона”.
Судья: - Среди подсудимых он есть?
Потерпевший: - Нет, это другой мальчик.
Дальше судья оглашает показания, касающиеся как бы подсудимого Володи Гунько: “- Он был крупного телосложениями шрам на руке”.
Голос из зала: - Так ведь в 99-м году Володя был худой как щепка!
Судья, обращаясь к Гунько: - Есть шрам?
Гунько: - Есть.
Судья: - Откуда?
Гунько: - В 2001-м году я работал на Коксохиме. Складывал горячие уголки после резака... Мы скрыли травму, потому что это было бы равносильно увольнению.
Адвокат защиты - потерпевшему; - А Вы сразу говорили на предварительном следствии о шраме?
Потерпевший: - Мне не задавали этого вопроса.
Адвокат напоминает о протоколе, датированном в 2002-м году, через три года после совершения преступления. В нем потерпевший уже указывает на наличие шрама.
Потерпевший: - А я вспомнил о шраме.
Судья - потерпевшему: - Почему таких примет не указал в 1999-м году, а назвал в 2002-м?
Потерпевший: - Начали расспрашивать подробно.
Адвокат защиты - потерпевшему: - А куда делся парень из Херсона? Вас ведь, как Вы утверждаете, подробно расспрашивали.
Потерпевший: - Мама показала, что брюки не такие, поэтому это не он.
Адвокат защиты, обращаясь к суду: - Переводчик Ярошевский подсказывает потерпевшему, а не переводит его жесты ...
Судья: - Нет, не подсказывает. Я уже изучил все знаки.
Улыбки в зале.
Адвокат защиты – потерпевшему: - Согласно Вашим показаниям, кто был из подсудимых с косичкой?
Потерпевший: - Кобрисев.
Адвокат: - Как был Кобрисев одет?
Потерпевший: - В темном.
Судья зачитывает первичные показания Маклакова: “...черный волнистый волос, джинсы, рубашка”.
Адвокат защиты - потерпевшему: - Правильно Вы описывали?
Потерпевший: - Нет, он в темном был.
Судья: - В чем?
Потерпевший: - Я не помню, что написано, то и есть.
Судья: - Рубаха была голубая?
Потерпевший: - Джинсовая. У другого.
Судья: - У кого, “у другого”?
Потерпевший разводит руками.
Судья: - Пусть тогда Кобрисев скажет, в чем он был одет.
Адвокат защиты: - Это провокационный вопрос.
Судья: - Не надо комментировать.
Адвокат защиты продолжает задавать вопросы потерпевшему: - Если Вы не помните, в чем был одет Кобрисев, то каким образом Вы могли опознать куртку, которая якобы на нем была? Ведь Вы же о куртке ничего не говорили.
Потерпевший: - А... я вспомнил.
Судья: - Вот хорошо, вспомнил. Мы запишем...
Суд объявил замечание переводчику киевского адвоката Ярошевскому: - Мы Вас допустили в виде исключения. А Вы делаете замечание адвокатам и переводчику. Ведите себя корректно.
У подсудимых к потерпевшим вопросов не оказалось. Они уже в который раз думали, что вот сейчас потерпевших выслушают, а затем их навсегда отпустят домой и никогда не будут больше беспокоить.
Судья: - Очень сложно работать, товарищи. Не дай бог кому пережить такое. Будем вызывать свидетелей и сразу приводом...
Адвокаты защиты: - 90% из них говорящие.
Судья: - Ну слава богу...
Следующее судебное заседание назначено на 10 часов 25 ноября.
После объявления перерыва председательствующий по делу высказался в том духе, что прессе (то есть, вашему покорному слуге) находиться в зале судебных заседаний не желательно. А репортажи в газете по делу глухих он расценивает как давление на суд. Я в свою очередь на это ответил, что так не считаю, ссылаясь на то, что моё присутствие на открытом судебном заседании не противоречит действующему законодательству. Вот так и поговорили.
Продолжение следует.
Источник: Газета "Наш криминал"
Из материалов архива библиотеки ГО СНЮ |
